День был невероятно тяжелым, такой же, как и вчерашний, и позавчерашний.
Конец года.
Все хотят всё…
Сразу и сейчас.
Завершить, закончить, закруглить, подвести черту и к общему знаменателю, расставить все ударения и точки над i.
Цейтнот абсолютный. «Цигель-цигель» кричат на всех уровнях иерархии служебной лестницы.
Оставшись в пикантном vis-à-vis с писсуаром, вздрагиваешь от завибрировавшего в очередной, тысячапятсотдвадцатьпервый, раз мобильного телефона и понимаешь: вот оно «ай-лю-лю»…
Поэтому, когда он из суматохи бешенного броуновского движения наконец-то вырвался на своей станции метро и глотнул свежего морозного воздуха, и ощутил касание снежинок на лице, и удобно усевшись в любимом автомобиле, стоявшем на пит-стоянке у метро, включил двигатель и любимую радиостанцию, как-то даже неожиданно для себя истерично рассмеялся…
«Да-да-да. Вот оно, самое то мгновенье, которого ждешь… Ждешь… Ждешь с особым нетерпением, мысленно отсчитывая каждый приближающий его миг».
Откинулся на спинку, закрыв глаза, в ожидании прогрева двигателя.
— Нет-нет, не расслабляться! Пока не окажусь дома, никаких крамольных мыслей, — улыбнулся, мысленно троекратно поплевал и постучал по воображаемому дереву. Но не помогло. Почти сразу ощутил как расслабление, предпраздничное возбуждение, предвкушение свободы, легкости, веселья, спокойствия, отдыха, уюта осторожно проникло в полумрак салона, легло на плечи, пробралось под рубашку, согрело, укутало…
Машинка послушно выехала со стоянки и, закручивая за собой снежинки, понеслась по дороге. Надо было еще заехать в супермаркет – купить какой-нибудь еды в дорогу. Путь не близкий: 600 километров. Новый год – семейный праздник и по традиции вся семья собиралась в родительском доме.
Вот и магазин – трехэтажное здание, разукрашенное всевозможными гирляндами и всякими новогодними атрибутами, которые создавали феерическое, фантастическое зрелище.
Накинув куртку, не застегиваясь, выскочил и направился к входу магазина. Новогоднее настроение, создаваемое мигающими гирляндами, нарядными елками, сверкающей мишурой, красивыми девушками в костюмах снегурочек, раздающими рекламные флаеры, – становилось сочнее и ароматнее. Остаток серьезности на лице стирался приветливыми взглядами и улыбками девушек, забавным кривлянием ярких клоунов, которые веселили детей и взрослых. Праздник стал еще ближе, кошмар последней недели испарялся и мерк в искристом ожидании новогоднего чуда.
Он привычно направился к секции, где торговали только что выпеченным здесь же итальянским хлебом, и поэтому всегда можно было купить горячие пышные и ароматные focaccia и ciabatta.
focaccia
ciabatta
Он еще издалека заметил: у прилавка стояла незнакомая девушка. Подходя ближе, обратил внимание, какое сияющее, лучистое, светлое у нее было лицо. Выражение счастья, радости. Выражение не просто нетерпеливого желания поделиться своим состоянием, а словно она ведет этот восторженный диалог с кем-то невидимым. Делится, делится, делится, взахлеб, эмоциями опережая слова, словами опережая мысли, сбиваясь и повторяясь, пытаясь рассказать все сразу…
Он даже замер на несколько мгновений – в первые две секунды взглядом поискав ее собеседника, а следующие две секунды в поисках источника света, который бы освещал все пространство вокруг нее, но не нашел, кроме стандартных осветительных источников супермаркета, – в нескольких метрах от нее, удивленно наблюдая и любуясь этой картинкой.
Медленно подошел к прилавку.
Она раскладывала пышущие жаром только что вынутые из печи румяные хлебные изделия, стоя к нему спиной. Ничего особенного – под белой блузкой угадывался белого цвета бюстгальтер, слегка оголившаяся талия, словно поджаристое тесто, выскочила выпуклостью из плотно облегающих и узких в поясе, по нынешней моде, темно синих джинсов.
Закончив, она всем телом обернулась, сделала шаг к кассе. Облик недовысказанного беззвучного предложения был таким явственным, реальным, ощутимым, объемным, осязаемым, что он не удержался и утвердительным тоном спросил: «Все хорошо!?»
– ДА! – сказала не громко, но ее эмоциональный взрыв заглушил на миг все посторонние звуки. И, словно продолжая свой внутренний диалог: «сделал предложение… я отказала… сказал буду ждать… развелась вчера… хочу пока одна… говорит давно за тобой наблюдаю.. еще когда замужем была… капитан третьего ранга… приглашает встретить Новый год вместе…не буду торопить… но хочу быть всегда с тобой… я тоже хочу… сразу, когда подошел ко мне, сразу почувствовала – мой! Но устала пока.. муж достал два года мучил… нервы трепал… а у меня еще вчера день рожденья, вот колечко подарил, – кристаллики ярко сверкнули на безымянно пальце, – сердце колотится, как вспомню его руки… форму… кортик… дрожь пробегает голова кружится и сердце, как будто выскочит… сейчас… закрываю глаза и вот он рядом… близко-близко… и могу дотронуться… услышать дыхание…»
– Здорово! Что хоть кто-то в этом мире такой счастливый!
– ДА! Я счастливая! – Она ловко положила выбранный им обжигающий хлеб в бумажные пакеты, пробила чек, отсчитала сдачу и все щебетала, щебетала, как она работала шеф-поваром в ресторане, где он первый раз к ней подошел и поблагодарил за обслуживание. Что уволилась, потому что очень далеко от дома, а ребенку надо в школу и всякие кружки, что муж, сволочь, издевался, не работал…
А потом снова: «… сделал предложение… я отказала… сказал буду ждать..»
Слушать можно бесконечно. Но пора уходить. Надо еще сока или воды купить, или фруктов.
– Что ж… я рад, что у Вас все так хорошо! Пусть и в следующем году все будет еще лучше! Счастливо вам встретить и отпраздновать этот Новый год!
И когда он начал разворачиваться, чтобы уйти, она как-то неожиданно наклонилась, слегка-слегка приоткрыв оттянутой тяжестью грудей блузки притягивающее взгляд пространство.
И как-то обнимая взглядом, слегка прищурившись, словно приглашая присесть на диван рядом с ней…
И как-то невинно зардевшись, с легким намеком прощения вины в едва заметной улыбке…
И как-то проникновенно и многообещающе, интимно и буквально касаясь звуками его лица, произнесла:
– До свидания…
Он шел между рядами прилавков.
Пытаясь понять, что же произошло.
«Как может быть, что страстно влюбленная, а только так можно назвать только что увиденное лучистое состояние девушки, как может быть, что она, страстно влюбленная в одного, так откровенно намекает на потенциальную близость с другим…»
Купил сок и яблоки.
Вышел из супермаркета.
Сел в Touareg.
Медленно тронулся и направился к выезду со стоянки.
Оставляя в зеркале заднего вида мелькотню огней супермаркета и еще одну загадку «этих таинственных женщин»…
Она стояла в стороне, у входа в супермаркет, там, где безучастно стояли, бесцельно бродили, скрюченно сидели на корточках, курили, кого-то ждали, или еще по каким-то им одним известным причинам, находились продавцы и продавщицы, менеджеры и служащие, покупатели и обслуживающий персонал.
Стояла, курила.
Она видела, как он уверенно вышел из самораскрывающихся дверей, как прошел мимо нее, держа в руках целлофановый пакет с «джонатаном», как целенаправленно прошел к автомобилю, как сел и уехал.
Блеснув габаритными огнями.
Проводив взглядом растворяющийся в снеге и ночи силуэт машины, вернулась в здание.
Она медленно шла к своему рабочему месту и прокручивала в памяти последние пятнадцать минут. Вспоминая дорогую оправу очков, идеальную прическу, платиновый зажим галстука, стильный галстук, дорогого сукна костюм, со вкусом подобранную отличного качества куртку. Вспоминая немного изнеженные руки, красивые пальцы… без кольца. Вспоминая его доброжелательность и участливость к себе. Вспоминая внимание и теплоту, с которым он слушал ее
бред.
Вспоминая, обругала себя самой последней дурой. «Бестлочь! Такой мужчина! А ты выдумала какого-то капитана! Да еще и в любовь поиграла! Ну, дура!»
Кокетство (coquette [от фр. coquet] – миленький, очаровательный). Инстинкт воспроизводства, продолжения рода, заставляет работать безусловные рефлексы привлечения и доминирования, диктуя такой стиль поведения, который направлен на привлечение к себе самца и удержания себя возле него, утверждаясь доминанткой среди других самок этого самца.
Если в животном мире основным инструментом получения доминантности является сила, то в человеческом обществе, построенном на общественных нормах, традициях, религиозной морали, культурном самосознании, сила, как таковая, теряет актуальность.
Кокетство и есть та «сила», которая определяет манеру поступков, образ мышления и действий. В повседневном смысле кокетство – это способ самовыражения, который проявляется в стремлении обратить внимание окружающих на себя: вызвать к себе острый интерес, определенную взволнованность, эмоциональный подъем, сексуальное влечение, необходимость в себе.
Он вошел с громадным букетом роз – гигантские, с два кулака, белые бутоны на длинных ножках, окаймленные темно красными размерами поменьше цветками, лежащие на согнутом локте левой руки, раскачивались в такт его размеренной грациозной поступи.
Белоснежная рубашка.
Черные чистейшие туфли.
Черные отутюженные брюки.
Черный чуть-чуть приталенный пиджак.
Черная фуражка.
С высокой тульей, золотым кантом и кокардой морского офицера.
Золотые погоны…
Слегка нахмуренные брови расправились, глаза блеснули, улыбка озарила лицо, когда он обнаружил знакомый силуэт – цель своего появления…